Кесова Гора в годы войны
«...А день был как по заказу»
Славная в тот год выдалась весна – жаркая, сухая. Земледельцу для посевной больше ничего и не надо. Уложиться бы в сроки.
В колхозной артели «Знамя труда» посевная кампания 1941 года была особой. Впервые в поле трудились, объединившись, жители сразу трех населенных пунктов, доселе имевших статус отдельных колхозов – деревень Хорышово, Захарьино и маленького хуторка, раскинувшегося в те времена в районе нынешней нефтеперерабатывающей станции. Объединиться было делом нелегким, и не столько в материальном и техническом плане, сколько в моральном. «Кто знает, - говорили крестьяне, - как там оно вместе-то получится? Сработаемся ли?». Сработались. Посеяли качественно и в срок. И уж, как издревле водится на Руси, любое успешно оконченное дело, надо бы отметить.
- В хатах кругом дела вовсю кипели, - вспоминает ветеран войны и труда, житель п. Кесова Гора Михаил Александрович Кондратьев. – Там бражку гонят, здесь пироги пекут, в следующей избе тушенку да прочую закусь готовят. Уже и точный день праздника определили – 22 июня, воскресенье. И что уж тут не погулять уставшему крестьянину…
Гуляли в Хорышове. День – как по заказу – солнышко. Народ кругом веселый-веселый! Умели тогда праздники отмечать!
Известие о страшной беде пришло в самый разгар веселья. Тетка Анна с перекошенным от ужаса лицом с ходу врезалась в толпу смеющихся, поющих и пляшущих односельчан: «Бабоньки, война…». Ее поняли не сразу: « Да? И кто же воюет?» - отозвался чей-то голос. Тетка Анна не слушала, она тихо опустилась на колени и с воем запричитала: «Да за что же это нам бабоньки!». Началось что-то неописуемое и непонятное: кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то куда-то бежал. Спешил. Не ясно, зачем и непонятно для чего. Было ощущение, что мир разом перевернулся с ног на голову…
От праздника не осталось и следа. На столах уныло стояли недопитые чарки, валялись недоеденные куски, кругом опрокинутые стулья, лавки, миски… Что делать, никто не знал. Самое ужасное и жуткое было то, что из райцентра никто не ехал, не бежал.… А может, там и не знают ничего?! А может, там не работает радио?! Может все начальство рвануло на природу, на речку? Обезумевшим от услышанного и осознанного людям лезла в голову всякая чепуха.
…Гонец из Кесовой Горы прибыл к ним на следующий день. Повестки на фронт вручались тут же. Одному, другому, третьему… С новой силой заголосили бабы. Вот ведь как – всех мужиков и зараз забирают неизвестно куда. Тешились одной мыслью – ненадолго. Авось, смотришь, к осени и прогонят они этого проклятого немца.
Если бы они тогда знали, что ни этой, ни следующей осенью немца им не прогнать…
Ушли и больше никогда не вернулись на родную землю жители деревни Захарьина В.П. Коротков, Н.П. Кондратьев, И.Н. Кондратьев – председатель колхоза «Знамя труда». Много их, всех не вспомнишь, всех не перечислишь. Жаль.
Михаила судьба видать, берегла. Он был только что после операции, и в военкомате с повесткой ему разрешили повременить.
- А в тылу в эти первые дни, думаете, приходилось легче? – говорит он. – На носу была косовица, за ней чередом шла уборочная страда. Представьте себе состояние людей, еще не очухавшихся от потрясения, от разлуки с родными, но верно и исправно державших трудовую вахту. Ни одного дня не было сбоев в четком ритме колхозных дел. А ведь в деревнях остались в основном женщины и подростки. Я преклоняюсь перед их стойкостью и мужеством…
- Очень все вокруг изменилось с первых же дней войны, - продолжает Михаил Александрович. – Почти сразу «сверху» пришло указание – готовиться к эвакуации. Все, думаем, знать круто завернулось, раз фашист аж до Волги дошел. Уже подыскивали транспорт, определили людей, кто скот перегонять будет, чемоданы прособирали. Однако в последний момент пришел новый указ – повременить.
А на территории района уже воинские части стоят. В Сафоновском лесу расположились их склады с продовольствием и горючим. Многим становилось ясно, что через 3-4 месяца война не закончится…
М.А. Кондратьев на фронт ушел лишь через год, в августе сорок второго. Сначала попал в запасной полк под Савелово, а затем под Великие Луки, и в бой. Там-то наш герой получил ранение. Затем госпиталь, и вновь запасной полк, и вновь бой..
Победу пехотинец встретил в Северной Пруссии, а домой вернулся в 1946 году. Обжился, завел семью, стал работать в родном хозяйстве бригадиром.
Материал взят из подшивки газеты «Сельский труженик» за 1991 год.
"Вдовья доля"
Со своим Степанычем довелось ей прожить больше десятка лет. Не таким уж коротким было ее счастье. Да только годы эти, как золотые зернышки, просыпались сквозь пальцы. А потом были долгие годы ожидания его с фронта, А вдруг вернется, ведь возвращались же многие, хотя и считались погибшими.
… Фронт от родных мест был далеко, но Анна Андреевна помнит до сих пор как бомбили Кесову Гору.
- Мы в тот день лен колотили, когда фашисты сбросили бомбы на железнодорожную станцию, - продолжала собеседница. – Страшно было. Ночью выйдешь на улицу, видны отсветы пожарищ, сполохи стреляющих зениток. Под Калинином шли бои. За Сафоновом в то время аэродром был. Военные по домам квартировали. Были постояльцы и в моем доме.
…Мужа забрали в 1942 году, уже не молодого, отца четверых детей. Разве думали тогда, что видим последний раз. Все надеялись, что война скоро кончится. Но всего одно письмо получила я от мужа с фронта...
Одна осталась с детьми. Трудно жили. Все было. И мякину ели, и косить босиком ходили. Обуть, одеть было нечего. Но выжили. Считаю, лишь потому, что другими совсем люди были. Друг другу помогали. Не успел кто-то скосить усадьбу, шли на помощь всем миром. И строились так же…
Сколько в то время деревня приютила эвакуированных. Им еще труднее было. Ни хозяйства, ни своего угла.
В деревне мужчин не осталось. Старики и калеки. Лошадей, на которых выполняли всю работу, и тех взяли на войну. И пахали, и сеяли, и урожай собирали женщины, измотанные, полуголодные. А сколько налогов пришлось выплатить, всевозможных займов.
Но время шло. Подрастали дети, помогали матери. Сейчас у Анны Андреевны 8 внуков и столько же правнуков. И за всех болит сердце старой женщины, испытавшей в своей жизни так много горя, и так много сделавшей для того, чтобы мы все жили лучше.
Материал взят из подшивки газеты «Сельский труженик» за 1995 год.
«А бомбы не взрывались…»
6 октября 1941 года. В этот день шли ожесточенные бои на ближних доступах к Москве. Вражеская авиация вела интенсивные налеты на позиции Красной Армии в районе Можайска, Волоколамска, бомбили Москву. Зенитные части вели плотный заградогонь, но сдержать натиск бомбардировщиков не могли. Немецкая дальняя авиация часто прорывалась к объектам в глубоком тылу советский войск, включая такие города, как Горький, Рыбинск, Вологда.
Одним из эпизодов интенсивной бомбежки был налет на такой объект, как железнодорожная станция Кесова Гора. Важность объекта не вызывала сомнения – эта станция расположена на стратегической резервной магистрали, связывающей Москву с Ленинградом.
Как это произошло, мы узнали из сообщения начальника Кесовогорского райотделения НКВД. Вот что он сообщал:
"Спецсообщение. 6.10.41 г. в 11 час. 40 мин. на ж.д. станцию Кесова гора и райцентр Кесова Гора произведен налет пяти вражеских самолетов-бомбардировщиков. Самолеты на высоте примерно 250-300 метров сбросили около железнодорожной линии, мостов и складов свыше 20 фугасных бомб весом от ста до двухсотпятидесяти килограммов каждая.
Налет продолжался на райцентр и ж.д. станцию в течение 10-12 минут. На поселок бомб сброшено не было, но при пикирующем полете с самолетов производился обстрел улиц из пулеметов.
Бомбы сброшены у железнодорожных мостов: на 238-м километре – 4 штуки, на 239-м километре – 5 штук, на 243-м километре – 4 штуки и около железнодорожной станции 9 штук. Всего установлено, что сброшенных бомб 22 штуки, из них взорвалось 13. Не взорвалось 9 штук, весом каждая по 250 килограммов. Крупных разрушений железнодорожных линий, станций и других объектов нет, пожаров не возникло, человеческих жертв нет.
…При осмотре неразорвавшихся авиабомб установлено, что в них нет ударников, капсюля имеются, а ударников нет.
Все неразорвавшиеся 9 авиабомб нами 6 и 7 октября убраны в безопасное место и взорваны в присутствии военных специалистов, прибывших из Сонково.
Начальник Кесовогорского НКВД мл.лейтенант А.Будаев. 7.10.1941 г.»
Подлинник спецсообщения хранится в архиве, управления госбезопасности, в фонде общего делопроизводства.
Читая это сообщение, думаю, летчики Геринга – элита вермахта – в октябре 1941 года едва ли ведали о том, что 9 из 22 смертоносных бомб окажутся без ударников и не взорвутся. Это могли сделать только те, кто собирал бомбы на заводах Германии в канун войны.
Не сомневаюсь, сборщики-рабочие (а это были тогда еще сами немцы) думали о тех, для кого предназначались эти бомбы. И это было уже в октябре 1941 года в разгар наступления на Москву. Спасибо им за эти девять обезвреженных бомб.
Материал взят из подшивки газеты «Сельский труженик» за 1991 год.
