Собирала снаряды, тушила пожары

Управившись пораньше со своими делами по хозяйству, Анна Ивановна Куликова стала собираться в дорогу.
Деревня Лукино, от поселка расположена не так уж и далеко, но для её возраста – не ближний путь. А идти надо. Отдел социальной защиты населения известил о том, что ей, как блокаднице Ленинграда, необходимо принести фотографии. Для чего они потребовались, она не знала.
-Пенсию может, прибавят или льготы какие дадут, - размышляла Анна Ивановна. – Впрочем, мы со стариком и так ни в чем не нуждаемся. Живем вдвоем. Пенсию получаем. Запасов не на один год хватит. А муж Василий ещё работает. Уж вот скажу ему, пусть бросает это дело. Хватит, поработали на своем веку…

Мысли одна за другой отвлекли её от сборов в дорогу. Вспомнила молодость, тяжелые блокадные дни.

«Вряд ли нынешняя молодежь способна была выдержать такое. А мы выдержали. Молоденькой девчонкой уехала из деревни Василисово к сестре в Ленинград. Устроилась домработницей. Хозяева оказались людьми порядочными. Не обижали. Хозяин – директор крупного завода, его жена - врач. Когда война началась, они уехали из Ленинграда, звали с собой. Не поехала. Пошла работать на завод. Сутками там пропадала.

Собирали снаряды, а ещё – дежурства на улицах, крышах.
Тушили пожары от взрыва фугасок, зажигательных бомб.
Паек на заводе давали 250 граммов хлеба. Да, какой это хлеб одно название, из опилок, мякины и бог знает чего ещё.

Вот говорят, что сейчас жить трудно. Ну, а тогда было в тысячу раз трудней. Не понять этого тому, кто сам не испытал: холод, голод и отсутствие надежды на спасение.

А потом была эвакуация. Предложили ехать с заводом на Урал. Но мы с сестрой выбрали вернуться в Кесову Гору».

Анна Ивановна на миг закрыла глаза и представила, как тогда везли их через Ладожское озеро на машинах. След в след, ехали грузовики полнехонькие народа. Вдруг в автомобиле что-то заклинило, остановились. Глянули, а впереди – черная яма воды. Впереди идущая машина с людьми ушла под лёд.

Потом семнадцать суток ехали до Сонкова. А там уже рукой подать до родного дома. Пешком бы дошли даже сейчас, а тогда из сил выбились.
До последних дней не забыть, как встречали нас дома.
Не верили уже родители, что выживем, оправимся от перенесенного голода, тревог, мучений.
По утрам слышались всхлипы матери, как она, причитая, повторяла отцу: «Умрет Нюрка-то у нас, умрет».
А сестра, напротив, казалась очень полной. От голода она заболела водянкой.
Ну, а потом жизнь постепенно наладилась и работа нашлась. Артель такая была в Кесовой Горе, называлась «Возрождение». А вскоре встретилась со своим будущим мужем, Василием Федоровичем, с войны он пришел.
Работали на совесть. Удобрения рассеивали, обкашивали каждый кустик. До трех часов утра вальками колотили лен.
Даже в декретном отпуске ухитрялась работать. В поле не ходила, так рабочих кормила на дому. А плата за всё трудодни. Но не сетовала.
Только вот военных фильмов с той поры  смотреть не могу. 

Материал взят из подшивки газеты «Сельский труженик» за 1994 год.